Давайте допоможемо навіть менш нужденним. Інакше весь людський сенс будь-якої перемоги буде втрачено

КИЕВ, ДЕНЬ ШЕСТНАДЦАТЫЙ

На перекрестке ко мне обращается молодой парень – он в грязной заношенной одежде, лохматый, с грязными руками:

- Брат… уважаемый,.. дайте пару гривен, или еще чего-нибудь.

Это бродяга, бездомный.

Я, повинуясь первому порыву, достаю бумажник и ищу в нем мелочь, но пока это делаю, в голове появляются мысли – «А какая от тебя может быть польза? Чем ты можешь помочь этому городу? Ты просто балласт, ты только мешаешь». Такие мысли появляются автоматически, как следствие предыдущих долгих размышлений и Киеве и киевлянах сейчас.

Но я даю ему горсть монет и спрашиваю:

- Туго наверное тебе приходится? Даже не выпьешь.*)

- Я два года уже не бухаю.

Он безнадежно машет рукой. Времена для киевских бродяг наступили тяжелые и беспросветные – и почти все они куда-то из города пропали, хоть еще и встречаются.

И я иду дальше. В сумке у меня 2 упаковки овсянки, она предназначена нуждающимся в ней, но этому парню вряд ли пригодится – ему даже не на чем ее сварить, наверное. Эту овсянку сварят, а потом накормят нуждающихся – собак.

В одном из киевских ботанических садов уже многие годы живет целая собачья стая – штук 8 разных возрастов и размеров. Они слонялись по его аллеям, валялись на лужайках, а по ночам лениво облаивали прохожих из-за закрытых ворот. У них был покровитель – сторож Анна Васильевна, да и все другие сторожа и работники давно к этим собакам привыкли и носили им из дома еду. Анна Васильевна придала этим практикам систему, внесла порядок, и собаки эти стали питаться недорогим кормом, в определенном месте и в определенное время, а коллеги Анны Васильевны с зарплаты выделяли небольшие суммы «на собак». Так и жили до войны.

А с первых дней сотрудники сада на работу перестали выходить, запасы корма закончились, и Анна Петровна не находила себе места – чем кормить собак? А они не разбегаются, они все в этом саду выросли, они на улицах пропадут. Ее история попала в чат жителей этого района, я увидел ее, взял из своих запасов овсянку и вот иду теперь в Ботанический сад.

Анна Васильевна встречает меня, благодарит, и рассказывает, что с утра ей уже несколько раз приносили всякую еду, а один парень только что привез несколько мешков простроченного собачьего корма.

- Я в кашу им буду подмешивать, они и поедят. Они ж раньше только корм ели, сейчас с голодухи и корки хлебные грызут – но это же с голодухи, другого всю неделю не было ничего.

Ее удивило и растрогало, как много и как быстро ей помогли. Она еще не сталкивалась с эффективностью киевской человеческой самоорганизации, когда речь заходит о том, что кому-то беззащитному надо срочно помочь.

Собак в полном составе я не увидел, они прятались где-то в глубине зарослей, а сад с начала войны закрыт – «Стал режимный объект!». Две псины все-таки подошли и внимательно меня разглядывали, не догадываясь о резком улучшении своего положения.

Потом я шел, и думал, что, наверное, в этой моей овсянке есть и более нуждающиеся, даже наверняка в этих кварталах вокруг есть нуждающиеся в ней люди. А я отдал собакам. В конце концов я решил, что помогал не собакам, а Анне Васильевне, человеку, это ей я помог успокоится и не терзаться. А потом сообразил, что если кто и помог ей не терзаться, так это тот неизвестный парень с 2 мешками корма.

Логика и мораль войны строится на том, что распределять еду и тепло нужно так: сначала и самое лучшее – бойцам, потом работоспособным помощникам бойцов, потом – всем остальным неработоспособным. Первые и вторые приближают победу, но и третьих не оставишь же умирать. Нужно и их как-то поддерживать. Доведя эту логику до конца, следовало бы всех, кроме солдат и рабочих тыла, как нибудь утилизировать - расходуют ценные ресурсы. Слишком уж желая победы, пылая праведной местью, легко можно привить себе и такую логику, и такую мораль.

К счастью, живая человеческая жизнь разрушает подобные мертвые схемы.

У меня в друзьях в одной из соцсетей есть некая киевлянка, немолодая женщина, в довоенной жизни – обычная чудачка. Ее фотографии за последний год – или в обнимку с кошками, или в окружении голубей, которых она кормила на улицах. Но за последние дни ее сообщения изменились.

Вот отрывки из одного из них: «Сегодня буквально приползла тяжело больная Кристи, уже полностью ослепла, мордочка перекосилась, язычком еле шевелит. Открыла ей баночку корма, половину она ухитрилась съесть. Долго пила водичку, но взрыв поблизости напугал ее и она снова поползла в подвал».

Эта женщина кормит и лечит кошек, которых бросили хозяева, уезжая из города. Она собирает их в подвале своего дома, и ее соседи приносят ей таких кошек, если где-то находят. А еще они дают ей денег, чтобы она могла покупать эти кошкам еду и лекарства.

Дальше она пишет немного о себе:

«Болею, замерзла очень, пока ждала как Кристи поест, а взрыв так напугал, что руки тряслись, еле смогла замок закрыть».

Углубимся в тему: в Киеве есть группа волонтеров, которая собирает сообщения от беженцев из Ирпеня об их запертых в квартирах кошках и собаках. Сообщения примерно такие «По ул. … в кв. № … находятся 2 кошки, корма и воды оставляли на неделю, ключ можно получить, позвонив по номеру ….. ». У них, этих волонтеров, есть небольшой приют для таких животных, но чаще всего их просто оставляют на улице. Есть и небольшой летучий отряд, но они стараются поручить дело кому-нибудь поближе к месту действия – случаев хватает, а ездить туда-сюда в городе, где идут бои, много не получается.

Волонтеры, конечно, действуют вполне рационально – разлагающаяся в запертой квартире кошка или собака это, скажем так, не гигиенично и способно нанести общий вред, – но читая их комментарии чувствуешь, что им попросту жаль этих собак и кошек. Их хозяева по наивности решили, что обстрелы города ненадолго, всего лишь на неделю, а потом они к своим питомцам вернуться.

Что ж, следуя строгой логике, в полублокадном, воюющем городе глупо расходовать драгоценные ресурсы на собак и кошек. В конце концов, это просто животные, вообще говоря – вполне бесполезные для достижения победы. Сейчас нужно бы подобраться, не распускать сопли, сконцентрироваться…

Все верно, но существует и другая логическая последовательность: сначала мы не тратим душевные и материальные ресурсы на кошек и собак, потом на людей, но сперва на бесполезных, - бродяг, тяжело больных, потом и на малополезных, на всяких старушек и старичков тоже не будем тратить драгоценные лекарства и еду, потом можно уже и из безоружных работников тыла давить все соки, чтоб лучше и больше работали, – а потом мало-помалу какой либо человеческий смысл любой победы куда-то исчезнет.